Блаженство по Давиду

Продолжая вчерашнюю беседу, мы говорим об оправдании «вопреки закону». Чем, на самом деле еще усиливаем действие закона. В пример такого оправдания Павел приводит Авраама, который оправдался не по делам, но по вере в того, кто оправдывает, ни много ни мало «нечестивого». Вера «нечестивого» вменяется ему, нечестивому, в праведность.

На Аврааме Павел не останавливается и говорит о самом почитаемом еврейском царе – Давиде. Он даже цитирует его слова. Давайте и мы посмотрим.

6 Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел:
7 Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты.
8 Блажен человек, которому Господь не вменит греха.
(Рим.4:6-8)

Смотрите, Давид, размышляя о Божьем сердце, говорит, что тот человек, которому вот так просто, ни за что прощается грех – это человек, безусловно, крайне удачливый. В нашем переводе здесь подобрано слово «блаженный». В этом слове не нужно искать какой-то религиозный смысл. Это простое еврейское слово, которое описывает человека, которому удалось «схватить удачу за хвост». То есть, Давид, прекрасно понимает, что заслужить прощение всех, подчеркиваю слово «всех», грехов, сама по себе задача нереальная. Поэтому тот, кому все, снова подчеркиваю это слово, все грехи прощены, безусловно, поймал свою «жар-птицу».

Другими словами Давид в своих песнях (псалмах) мечтает о том, чтобы однажды ему были прощены все его грехи. Но для него, для царя Иудеи, это кажется почти невозможным. Давид даже не обсуждает вопрос заслуг. Заслужить невозможно в принципе. Так что, единственное, на что можно хоть как-то рассчитывать человеку, жившему во времена Давида, это прощение без платы, без воздаяния. Но такое действие возможно только если Бог Сам этого захочет. Песня Давида – это песня мечты, которая на то время ему кажется фантастикой.

И вот, через тысячу лет от Давида, апостол цитирует еврейского царя, спрашивая у читателя:

Блаженство сие [относится] к обрезанию, или к необрезанию?…
(Рим.4:9а)

Не ожидая ответа на свой риторический вопрос, он повторяет его, но вернувшись уже к Аврааму:

9… Мы говорим, что Аврааму вера вменилась в праведность.
10 Когда вменилась? по обрезании или до обрезания? Не по обрезании, а до обрезания.
(Рим.4:9б,10)

Если бы мы не читали все с самого начала, то начали бы рассуждать об обрезании, как об обряде, где мужчина лишается крайней плоти. Но вопрос Павла шире. Гораздо шире. Его термин «обрезание» — это указание на дарование закона. То есть. Когда Давид поет в своих, казалось бы, несбыточных мечтах о прощении всех грехов, он поет о прощении человека только от проступков, обозначенных законом? Или нет? Почему понадобился Авраам? Да потому, что на истории Авраама можно нагляднее показать мысль Тарсянина.

И, возвращаясь к Аврааму, он усиливает этот свой вопрос. Вот, Аврааму вера была засчитана в праведность когда? Если у Давида не было в жизни такого момента, который исторически можно отделить, назвав периодом без закона. Он родился уже под законом. И все же, Павел спрашивает о вот этом подзаконном царе, о нарушениях ли закона поет Давид?

Потому и вопрос про Авраама. Когда же, все-таки, Авраам был назван праведным? Тогда, когда обрезание уже было, или тогда, когда его еще не было даже в проекте? И мы прекрасно знаем, что ни о каком обрезании Авраам слыхом не слыхивал. Итак, обрезание как символ закона отсутствует, а понятие праведности уже есть? Нет закона, нет  нарушения. Нет нарушения – ты праведен по определению?    Почему же Авраам с самого начала не был признан праведным? По каким критериям Бог измеряет эту самую праведность?  То есть, Павел говорит о том, что понимание правильных и неправильных поступков всегда существовало. И тогда, когда еще не было закона, люди знали, что делать правильно, а что нет. И знали они это без всякого закона. Помните? Павел говорил, что язычники, не имея закон, сами себе закон.

Авраам еще не знает ничего о законе, но внутри него есть что-то, что дает ему верные ориентиры. И вот то, как Авраам ведет себя в такой ситуации можно судить о праведности Авраама. Но даже тогда, когда внутри Авраама есть вот этот стержень, он не сделал его праведным. Не сделал! А праведность ему была засчитана только тогда, когда он, Авраам, «поверил Богу».

Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность.
(Быт.15:6)

Это произошло в 15й главе книги Бытия. А постановление об обрезании появилось лишь в 17й главе. То есть, еще тогда, когда не было заключено никакого завета между Богом и Авраамом, когде не было никакого «официального» закона, никаких указаний на счет обрезания, Аврам (тогда еще с одной «а») поверил Богу, что тогда уже у старого человека Аврама будет свой собственный сын от любимой жены. Более того, его потомство будет огромным, таким, что нельзя перечесть.  Здесь совершенно очевидно Бог вменяет ему ни заслуги, ни хорошее поведение, ни исполнение закона, но его доверие.

Как часто сегодня люди хотят, чтобы им верили. Мы готовы простить все, лишь бы нам верили. «Поверь мне» — говорим мы. Или отвергая кого-то: «А ты мне не верил!». Где-то здесь лежит ответ на главный вопрос оправдания. Бог ищет тех, кто Ему верит. Но вернемся к Павлу, который продолжает анализировать события, связанные с Авраамом.

11 И знак обрезания он получил, [как] печать праведности через веру, которую [имел] в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилась праведность,
12 и отцом обрезанных, не только [принявших] обрезание, но и ходящих по следам веры отца нашего Авраама, которую [имел он] в необрезании.
13 Ибо не законом [даровано] Аврааму, или семени его, обетование — быть наследником мира, но праведностью веры.
(Рим.4:11-13)

Так вот, Павел указывает на то, что обрезание у Авраама появилось ни как какое-то странное желание Бога поиздеваться над несчастным Шумером, а как награда. У Павла это называется печатью праведности. То есть, в данном конкретном контексте обрезание выглядит как действие, которое было бы невозможно, если бы действие Авраама не понравилось Богу. То есть, сначала Господь получил настоящее удовольствие от того, что будущий великий праотец веры поверил Творцу, а потом, в качестве (кроме всего прочего) подтверждения для всех народов Божьего признания, он дает будущему еврею указание делать обрезание.

Еще раз надо сказать. Павел не говорит, что обрезание появилось исключительно как печать. Но в контексте разговора Павел указывает на обрезание именно как на объявление этого человека Своим навсегда. И сделал Он это в результате того, что этот человек поверил Богу. Не поверил бы, не появилось бы никакого обрезания. Возможно, был бы кто-то другой. Но там была бы какая-то иная печать. Но это вообще другая тема.

Итак, Павел утверждает, что обрезание – это «печать праведности». Бог ставит печать, на которой написано: «Проверку прошел, вечно праведен».  Что нам это дает. А то, что Бога интересует только та праведность, которая похожа на праведность Авраама. Он поверил – вот это и есть праведность. Поэтому он, Авраам, стал праотцом всех тех, кто поверил Богу независимо от обрезания, чтобы им, независимо от обрезания эта вера была вменена в праведность.

И обещание Бога Аврааму наследовать землю так же дано не потому, что Авраам был примерным октябренком. А все по той же причине. Нет никаких других критериев праведности. Только вера.

Прочтемся.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.