Иоанн много чего говорит своим подопечным, которые разорвали отношение и с ним и с его друзьями — Апостолами. Он приводит больше доказательств в своем апостольстве и праве на их высочайшее внимание, чем нужно. Но самым сногсшибательным доказательством мне кажется довод, что они, то есть, апостолы, получают буквально все, чего не попросят. Именно это и есть их главный козырь. Все остальное можно оспаривать, философствовать и делать массу верных и ложных выводов. Но против такого довода не попрешь.

И вдруг, внутри такого эффектного выпада, звучит странная речь, которая явно выпадает из общего контекста. Не просто выпадает, она как тот кирпич, который явно не того размера и цвета.

16 Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и [Бог] даст ему жизнь, [то есть] согрешающему [грехом] не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился.
17 Всякая неправда есть грех; но есть грех не к смерти.
(1Иоан.5:16,17)

Именно здесь становится понятно, почему мы так много времени потратили на разбор всего послания. Ведь, если помните, все, что нам нужно было — разобраться в смысле слов Иоанна в отношении молитвы. Но упусти мы наиподробнейший разбор текста, мы бы, скорее всего, даже не заметили бы вот это самое несоответствие данного текста с общим контекстом. Скажу сразу, я сам только сейчас увидел это расхождение. И тогда вопрос, откуда это?

Причин может быть  несколько. Первая — это не слова Иоанна. То есть, либо дописано позже, либо это цитата. Вторая — мы просто неверно понимаем данные слова. То есть, это не текст выпадает из контекста, а наше понимание данного текста. Третья — после того, как писал Дядя Федор, подошел Шарик. Шутка.

Давайте посмотрим. Что из этого здесь более вероятно? И все встает на свои места, как только мы смотрим в греческий текст. Надо сказать, что без понимания контекста и правильно заданных вопросов, чтение греческого текста ничего бы не дало. Но теперь у нас есть и текст и контекст. Супер!

Так вот. Первое, что я проверил в греческом тексте, есть ли намек на повелительное наклонение. То есть, есть ли в исходном тексте что-то, что позволило переводчикам перевести данные слова в качестве повеления. Иначе говоря, являются ли данные слова — заповедью или чем-то вроде того. И первое мое удивление вызвано полным отсутствием таких предпосылок. То есть, переводчики сами, по им только известным причинам решили, что данный текст — инструкция к применению.

Второе, на что я обратил внимание, это одно и то же слово «попросит», стоящее, правда, в разных формах, в данном стихе и в предыдущем. А если учесть, что мы читаем стихи, то такая параллель мне не кажется случайной. Да, я не пояснил. Дело в том, что в предыдущих стихах апостол пишет так: «…когда просим чего по воле Его…», в следующем стихе:  «…Он слушает нас во всем, чего бы мы ни попросили…». И, наконец, в том же стихе: «…получаем просимое…». а в 16м стихе мы читаем следующее: «…пусть молится, …». Здесь слово «молится» никакого отношения к слову с религиозным контекстом «молиться» не имеет. В данном месте греческого текста мы находим снова то же самое слово «попросит».

Итак, извините, буквально в одном месте аж четыре повтора одного и того же слова! Автор явно хотел подчеркнуть эффективность их просьбы.

Итак, вот какой вывод я делаю. Да простят меня поклонники синодального перевода. 16-й текст — это прямое продолжение мыслил 15го о том, что апостолы обладают особыми привилегиями. Они получают вообще все, чего ни попросят. Поэтому, они, как настоящие, а не поддельные апостолы, обычно делают так. Если они видят брата, согрешающего грехом не к смерти, то они, апостолы, по своему обычаю, не молятся, то есть, не делают какое-то религиозно мистическое действие, а просто следуют своему правилу — получают все, чего ни попросят. То есть, они обращаются к Богу, зная, что получат просимое (узнаете текст?) с просьбой дать согрешаюему жизнь. И Бог дает.

А теперь еще уточнение. О какой жизни идет речь? И тут вновь к нам на помощь приходит контекст, выявленный нами при подробном рассмотрении послания. Четыре повторения слова «просить» начинаются с 14-го стиха. А в предыдущем стихе, то есть, в 13-м, Иоанн заканчивает мысль о жизни. Да! О вечной жизни! А именно, он говорит следующее: «(только) веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную». Надеюсь, понятно, почему я добавил слово «только»? Нет, перечитайте разбор 13-го стиха.

Итак, Иоанн внятно объясняет важность Иисуса. То, что только в Нем и есть эта жизнь. Потом он говорит, что они, то есть, апостолы, получают от Бога все, все, все, чего бы ни попросили. И вот наш текст. Они, опять же, апостолы, зная, что получат все, все, все, если видят брата, согрешающего грехом не к смерти, просят Бога, и Он, внимание, такому человеку, дают жизнь. Не знаю как вам. Но для меня совершенно очевидно, что речь о жизни вечной. Ведь одно и то же слово, внутри одной мысли не может говорить о разных вещах. Разве не так?

И теперь, в тар-тарары летят все учения в отношении того, что нужно делать, если ты видишь брата, согрешающего грехом не к смерти. Более того, вот еще одно замечание. В отличии от современной теологии, которая старается выяснить, что же такое грех к смерти, думая, что апостол ставит акцент именно на нем, автор акцентирует внимание на грехе не к смерти. То есть, именно грех не к смерти, подается как что-то странное и важное именно здесь, в данном тексте.

Опять же, опираясь на смысл всего послания, можно сказать, что те, к кому пишут апостолы, еще имеют шанс получить жизнь вечную. Они согрешили. Но согрешили не так страшно, как могло бы показаться. И апостолы готовы попросить для них жизни вечной. Причем, они дают стопроцентную гарантию получения. И одно из условий — вернуться в общение. Это они — братья согрешающие грехом не к смерти. Это Громович о них говорит: «Если кто (из нас) видит брата своего согрешающего не к смерти, то просит (именно так записано в греческом тексте), и дает ему жизнь (вечную). Есть грех к смерти, не о том говорю     , что попросил (опять то же слово)».

Для читающих странным и непонятным оказывается не наличие греха к смерти, а именно появление идеи о том, что есть какой-то грех, который к смерти не ведет. Именно поэтому появляется пояснение апостола:

Всякая неправда есть грех; но есть грех не к смерти.
(1Иоан.5:17)

Обратили внимание на «не к смерти»? Так вот. Первым христианам было известно. Что грех ведет к смерти. И, в общем-то, любой грех — смерть. А тут, вдруг, оказывается, что есть какой-то грех, который к смерти не приводит. Что за чудо чудное? И вот, учитывая контекст всего послания, становится понятно, что имел в виду апостол. А именно, он имел в виду их грех. Грех, который еще возможно остановить. Они еще могут все повернуть вспять. И тогда, им дается полная гарантия получения жизни вечной. Да, они согрешили. И да, если этот грех не остановить, в конце концов, он, все же, приведет к смерти. Но сейчас пока, он еще не возымел такой силы. Он еще не убил их. У них еще есть шанс. То есть, грех, не к смерти. Это грех, который еще не сработал, не стал бесповоротным.  В этом смысле, он такой же грех, как и любой другой. Но его еще можно ликвидировать, дезактивировать. И тогда он не принесет вреда.

Еще раз. Речь не о смертных грехах. Не о том, что самое страшное. А о том, что еще есть шанс, еще не все потеряно. Все еще можно исправить.

И да, здесь нет религиозного слова «молитва». Здесь есть человеческое «просить». То есть, апостолы к Богу не молятся, а просят. Не как религиозные деятели у мистической неведомой силы, а как нормальные люди, у живого Отца.

А теперь пояснение от Иоанна. Ведь многим, думаю, не совсем понятно. Как такое может быть? Человек согрешил, а ему дают жизнь вечную? Это что за новость такая? Да ребята. Такая новость называется Благой новостью, или Благой вестью. Это и есть Евангелие в чистом виде. А нет, уже приехал, скоро выходить. Напишу пояснение в следующий раз.

Прочтемся.