Гефсиманская молитва

думаюЭволюция слова

Итак, исследуя эволюцию слова «молитва» в Писании, мы заметили одну закономерность. Иисус и Его апостолы в качестве своего «секретного» слова использовали древнее греческое, но нагрузили его еврейским содержанием. Причем в одно слово внесли значение сразу двух древних еврейских слов. Первое из них означало «суд», «судить», «осуждать», «выносить приговор», второе – «доказательство», «приведение доводов». Теперь оба эти значения включены в древнее греческое слово, которое сплошь и рядом использует Иисус вместе со своими последователями. Кроме того, они не прочь употребить и другое древнее греческое слово, которое означает «связывание». Что, в общем то, не противоречит значению первого термина.

Я еще раз повторюсь. Слово молитва, что мы читаем в древнем греческом тексте, это не совсем значение древнего греческого слова. Это эдакий прием, когда апостолы, за недостатком соответствующего слова в инородном языке, используют слово, отдаленно напоминающее нужное, но в исходном, еврейском значении. Я не знаю, как этот прием называется в филологии, но, подозреваю, что нечто подобное в терминологии существует. Например, слово «крещение». Было еврейское слово, означающее обращение человека в иудаизм. В разных вариантах произношения оно звучит либо как «мицве», либо как «миква», либо еще как-то. Зависит от конкретного еврея. От разных евреев я слышал разные варианты. В ходе этого посвящения мужчина признает 613 законов, проходит обрезание и погружается в воду. Так, или почти так этот обряд проводится в наши дни.

Когда Иоанн креститель (в греческом «погружатель») пришел, он заставил всех евреев (тех, кто ему поверил) пройти обряд посвящения еще раз. То есть, всех провел через эту самую «мицве», или «миква», или как то еще. Апостолы (Иисус этого не делал никогда) проводили то же самое. Только в текстах апостолов это действо уже называлось греческим словом «баптизо», то есть погружение. Совершенно очевидно, что под этим самым «баптизо» подразумевался весь обряд посвящения человека в Божий народ. Только теперь, под Божьим народом подразумевались не коренные евреи, а все, кто поверил в Иисуса, как своего Господа. Но со временем, греческое значение слова заместило тот смысл, что в него вкладывали апостолы, и христианская «мицва» превратилась в «водное погружение».

Позже, когда Христианство пришло на Русь, видимо авторы перевода поняли, что простое «погружение» как-то не авторитетно. И был придуман новый термин, который обозначал «посвящение во Христа», то есть «воХрещение», позже «Хрещение», и, наконец «Крещение».

Итак, апостолы не нашли в греческом языке, который к тому времени стал международным, соответствия для еврейского слова, означающего «осуждение», «вынесение приговора», причем со стороны Бога или Божьей власти. Про Бога здесь немаловажно. И они, по каким-то там своим причинам решили, видимо, что вот то слово, что сегодня мы переводим как «молитва», которое и означало «молитву» у древних греков, использовать в качестве нового термина. Однако собственно древнегреческий смысл слова был проигнорирован. Но кто же знал, что через полторы тысячи лет, читатели Нового Завета сделаю ход обратно, и изгонят из апостольского термина истинное значение, и вернут слову его древний смысл «выпрашивания у языческого бога».

Так вот. В Новом Завете, почти всюду используется именно этот термин. Надеюсь, понятно, почему я слово называю термином? Потому что истинное значение слово другое. Само же слово выбрано «заменителем» древнего еврейского. Если у вас вопрос, почему я так решил, внимательно просмотрите предыдущие статьи и увидите причину такой моей логики. Ну, или не увидите. Это уже, как Бог даст.

Итак, с этого момента, древнее греческое слово с корнем proseæxomai  я буду считать тем самым новым апостольским термином. Означающим «вынесение приговора» и «приведение доказательств». Это и потому, что данное слово используется в цитате о «доме молитвы» и потому, что оно используется в текстах явно относящихся не к «прошению», а к «приказу» или «обвинению».

Гефсимания

Простите за долгое вступление, теперь переходим к нашему месту текста. На этот раз перед нами Гефсиманский сад незадолго до взятия Христа под стражу.

36 Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там.

37 И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать.

38 Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною.

39 И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты.

40 И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?

41 бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.

42 Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя.

43 И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели.

44 И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово.

(Матф.26:36-44)

Как видим, здесь целых 5 раз используется наше слово. И во всех этих местах в греческом тексте стоит именно наш термин, который, в общем смысле, означает «осуждать», «выносить приговор» и «приведение доводов или доказательств». То есть, данное слово в устах Иисуса не означает прошения или вымаливания. Нет. В Его устах это Его решение. Иисус не умоляет Отца об отмене, но решается на поступок. Он «выносит приговор» Себе. «Осуждает» Себя на смерть. И в Гефсимании мы читаем, каким усилием это дается Наставнику. И вот теперь можно подробнее рассмотреть само событие.

Итак, Иисус с учениками в Гефсиманском саду. В 36м стихе Учитель говорит ученикам: «Посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там». Обычно христиане не очень внимательно вчитываются в слова и пропускают тот факт, что дальше Иисус уходит от Своих учеников в сопровождении троих апостолов. Но дальше мы читаем:

37 И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать.

38 Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною.

(Матф.26:37,38)

Итак, в 37м стихе мы обнаруживаем, что Иисус из всех учеников (не только апостолов) выбирает троих. А именно Петра, Иоанна и Иакова. И, когда они отошли от учеников Он начал «скорбеть и тосковать». Если еще не поняли, то Он начал скорбеть и тосковать с учениками. Это не значит, что ученики скорбели с Ним, но Он начал скорбеть и тосковать с ними. По сути, мы видим, что Иисусу понадобились простые ребята, чтобы поделиться с ними Своей бедой. Иисусу было тяжело, и Ему был кто-то нужен. Как это по-человечески! Он нуждался в поддержке! Подумайте об этом! Он нуждался в поддержке друзей! Ему нужны были друзья! Они ему нужны были не только для тог, чтобы те выполняли какие-то Его задания. Он выбрал их, как тех, кому можно «поплакаться в жилетку». Да, я утрировал. Но мне важно, чтобы вы поняли, что там происходило. Иисус здесь ведет себя как самый нормальный человек. Ему страшно, ему тяжело. Он даже «мучается» и «удручен». Последние два слова – это значения одного из переведенных здесь терминов.

И он буквально сообщает своим, без сомнения, друзьям: «Душа Моя скорбит смертельно». Что Он только что сказал? Да Он сказал, что Ему ужасно плохо, Ему смертельно тяжело! Он ведь не обязан был говорит своим ученикам об этом. Он мог «сохранить Свое лицо». Но Он предпочел показать ученикам то, что Он в них нуждается. Они нужны Ему не как слуги. Но как друзья. Ему нужна их опора. Да, Его опора Бог, но сейчас, в данной ситуации, кажется, Он изменяет такой «традиции» и проявляет нужду в плече друга.

Второе, что Он ожидает от них, чтобы они оставались здесь и бодрствовали с Ним. Это конец 38го стиха. Итак, что Он от них ждет? Он ждет, что они будут с Ним. Я еще раз повторю, Он ждет, что они будут с Ним. Что? Но ведь мы привыкли считать, что Иисус ушел «на вержение камня» и там молился! Да, это так. Но наша проблема в том, что мы неверно соединяем два разных текста. Данный текст – это текст двух Евангелий. Это Евангелие от Матфея и Евангелие от Марка. Эти два текста практически идентичны. В обоих этих текстах Иисус отбирает троих друзей и с ними уходит от учеников. И там, куда Он отошел он сильно скорбит и просит их быть с Ним. Но у Луки несколько иначе передана эта история. Лука игнорирует то, что Иисус уходит с тремя друзьями. Но описывает событие так, будто Наставник от всей толпы учеников отошел один. И именно у Луки сообщается, что Учитель отошел на расстояние брошенного камня.

У Луки разночтения на этом не заканчиваются. В тексте его Евангелия мы находим и такую подробность, где Иисус молится так, что капли Его пота текут как капли крови. И еще Он видит ангела, который Его укрепляет. Кроме того, Иисус всего один раз возвращается к ученикам и тут же приходит толпа с Иудой. Как понимаете, со всем этим нужно разобраться. Для меня, признаюсь, было сюрпризом то, что я обнаружил, когда «полез в греческий текст». Я обнаружил, что издатели греческого текста часть слов взяли в двойные квадратные скобки.

Любопытно. Что бы это могло значить? И вот, что это значит. А это значит, что текст, обведенный в двойные квадратные скобки, это текст, которого нет в ранних копиях. То есть это с очень большой очевидностью текст, который был добавлен позже. И главный шок я испытал тогда, когда прочел, что же это за текст, который, очевидно, не был написан Лукой. Вот текст, который Лука, по всей видимости, не писал:

43 Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его.

44 И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю.
(Лук.22:43,44)

 

Понимаете, да, что я чувствовал в тот момент? Я так часто использовал этот текст, чтобы показать, как Иисус страдал на кресте (про ангела я, почему-то, забыл напрочь), что несколько растерялся. Отсутствие этого текста, конечно, не опровергает того факта, что Иисус сильно мучился, тем более, что то же самое написано другими словами в других Евангелиях, но, согласитесь, красивая была иллюстрация. Жаль. Очень жаль. Однако, «Сократ мне друг, но истина дороже».

Вернусь к разночтениям. Почему Лука так пренебрегает подробностями? Значит ли это, что он чего-то не знал? Не думаю. Скорее всего, данная информация была не важна для той цели, для которой писалось Евангелие от Луки. Лука просто решил не сообщать подробности, и «округлил» события до того краткого сообщения, что мы у него находим. Ну а потом, ревнители, «доработали» текст за автора. Но, давайте вернемся к Матфею.

Итак, Иисус просит троих учеников побыть с Ним. И отходит от них… …внимание… не на «вержение камня», а «немного». На расстояние брошенного камня, по словам Луки, Он отошел от всех учеников. То есть, отошел вместе с друзьями. А от друзей он отошел «немного». И отошел так, что те его прекрасно видели и прекрасно слышали. Что и позволило им описать все Его страдания в подробностях.

И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты.

(Матф.26:39)

Судя по следующему стиху, Иисус «молился» долго. Но по сути, все, что Иисус говорил к Отцу, можно описать в нескольких словах, записанных в 39м стихе: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты».

Если бы мы не разбирались в значении слова «молитва», если бы не потратили уже столько времени на свои скромные исследования, то сегодня мы прочли бы эти слова как «упрашивание Отца», «просьбу о пощаде». Но сейчас мы уже не имеем права так читать слово «молитва» в данном тексте. Перед нами «решение», «приговор». Мы присутствуем в процессе этого самого решения. И Сын Божий в общении со Своим Отцом решает, что делать. Не просит, но решает. Он решает, а не Отец. Отец имеет волю, то есть Он хочет. Но поступать так или нет, решает Сын. Ему дано такое право. И монолог, если учитывать наше понимание слова «молитва» выглядит теперь несколько иначе.

Да, нам автор уже сообщил, что Иисусу тяжело. Причем Ему тяжело «смертельно». И вот, в этой «смертельной» тяжести Он разговаривает с Отцом. Но что же Он говорит. Первое. Он задает совершенно логичный вопрос. Возможно, ли пойти иным путем? Если есть такая возможность, то Он поступит по плану «Б». У Иисуса есть один из вариантов решения – план «Б», если это возможно.

Поймите, вот этот заход с «если возможно» он делает 3 раза. Причем все эти 3 раза были достаточно длительными, так что три Его друга засыпали. Правда, раз от раза, его речь несколько менялась. Смотрите, Первый раз (стих 39), Он задает вопрос: «Если возможно…». Второй раз, Он уже выносит окончательное решение: «Ну, раз нет другого пути, то Я исполню Волю Твою».

Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя.

(Матф.26:42)

И точно такое же слово Он говорит в третий раз: «Ну, раз нет возможности пойти другим путем, то Я готов». Понятное дело, здесь я привожу мой «пересказ». Итак, вначале Он надеется на то, что есть другой путь. Он не просит о другом пути, он в надежде на него спрашивает, если ли другое решение. Но, выяснив, что другого пути нет, Он приходит к решению. И решение это дается ему не сразу. Нет, Он сразу произносит, но решимость в нем требует еще и еще раз озвучить свою решимость. Он, как бы, собирается с силами. Поэтому, в принципе, известный текст из Луки имеет право на существование. Может он и слегка перевран переписчиками, но сути не изменил. Хотя, как я уже сказал, лучше быть честными и использовать только тот текст, который гарантированно  написан авторами.

Но давайте вернемся к апостолам. К тем троим друзьям, которых Иисус оставил в некотором отдалении от Себя. И от которых Он ожидал поддержки все время Своей молитвы-решения. Чего Он от них ждал? Он ждал от них не того, что они будут посылать ему издалека какие-то там флюиды. Нет, он ждал от них опоры для Себя. Он ждал от них, что они будут помогать Ему делать это самое решение.

Давайте вспомним одно событие, которое произошло с Петром и Иисусом где-то вначале пути Христа.

21 С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.

22 И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!

23 Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое.

(Матф.16:21-23)

Смотрите, в один прекрасный день Иисус признается своим ученикам, что Ему предстоит пройти тяжелейшее испытание – испытание смертью. Чего он ожидает от учеников? Как вы думаете? Вот Петр, по всей видимости,  решил, что Иисусу нужно то, что Петр и предложил своему Учителю: «Да лаааадно! Да неееее! Да не дуриии! Да ты шоооо?!».  Этого ждал Иисус? Судя по реакции Наставника на эти «Да не будет», Он ждет совершенно обратного. Чего? Он ждет, что ученики созрели до того, чтобы дать Ему опору. Вдохновить Его  на «бой». Он ожидает чего-то такого, чего боксер ожидает от своих друзей перед рингом: «Давай, ты их порвешь!». Конечно, я опять утрирую. Но чего-то подобного Он ожидает от них.

И именно того же самого Он ждет от тех троих друзей, которых Он позвал с собой, когда отходил на расстояние брошенного камня от остальных учеников. Он берет Петра, Ваню и Яшу, чтобы те поддержали «бодрствовали» Его, дали ему опору. А те дрыхли без задних ног. Он ждал от них  не «молитву» в общепринятом понимании, а реальную опору в Его решении. Опору прямо там, во время Его «молитвы». Я не знаю, что они должны были говорить. Но они должны были что-то говорить. Причем не к Богу, а именно Иисусу. Поддерживать Его в решении. Но, видимо, зря Он решил на них опираться. Не готовы ИСЧО. В общем-то, как Он до этого и говорил ранее.

До встречи.

Гефсиманская молитва: 2 комментария

Добавить комментарий для Петр Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.