Как мы видим из «служебной записки», сей псалом так же принадлежит перу царя Давида. Но в той же записке есть еще одно указание. Нам сказано, что данный псалом должен звучать «при обновлении дома». Что за дом и почему его обновляют?

Есть мнение, что данный псалом написан после того, как Бог наказал Давида за его «перепись населения». Суть, конечно же, не в самой описи, не в том, что он решил посчитать, сколько же у него подопечных, а в том, что его подвигло к этой переписи. Давид одержал ряд побед, на еврейской земле воцарился покой. И царь возомнил, что все это достигнуто его умом, умением и т.д. В результате царь получил массу проблем от Бога.

Так вот, обычно говорят так, что данный псалом — молитва в результате данного божьего воздаяния. Однако, если это так, то псалом должен звучать плачевно, просяще, в унижении. Что называется «в прахе и пепле». Но этот псалом имеет совершенно иной характер. Присмотритесь и увидите, что данная песня — песня победы, песня ликования. Давид просто торжествует, он в восторге.

Давайте чуть внимательнее посмотрим на текст. С самого начала, сразу после служебной записки мы читаем следующее:

Превознесу Тебя, Господи, что Ты поднял меня и не дал моим врагам восторжествовать надо мною.
(Пс.29:2)

Вам действительно кажется, что это псалом, исполняемый в рыдании? Тут же ясно сказано, что Бог «поднял» и «не дал … врагам восторжествовать». Понятно же, что речь идет о том, что уже произошло. Бог уже «поднял меня» и уже «не дал врагам…».

Второе, на что здесь следует обратить внимание. Вроде бы, Давид — царь. Но поет он о своей радости. О личном успехе с Богом. Потому что в конце фразы он говорит, что Бог не дал торжествовать врагам «надо мной». Не над царством, не над народом Твоим, но «надо мной».

Итак, с самого начала нам открывается настрой псалма. Эта песнь о том, что произошло именно с Давидом, как человеком. И уже понятно, что были некие враги, которые хотели восторжествовать над ним. Не над царством, а над ним. То есть, речь не о внешних врагах, а о внутренних.

3 Господи, Боже мой! я воззвал к Тебе, и Ты исцелил меня.
4 Господи! Ты вывел из ада душу мою и оживил меня, чтобы я не сошел в могилу.
(Пс.29:3,4)

Следующие два стиха лишь усиливают описание восторга. Давид празднует, он ликует! Он выкрикивает: «Господи, Боже мой!». Неужели это похоже на просьбу в унижении? Я не вижу здесь ни малейшего намека на что-то подобное. Наоборот : «Я воззвал…, и Ты исцелил».

Снова крик ликования: «Господи!», за которым следует еще одно утверждение: «Ты вывел из ада,… оживил меня,…».

Почему такое ликование? Потому что до того момента, как Бог «исцелил», «вывел из ада», не дал сойти в могилу, «поднял меня» и «не дал моим врагам восторжествовать», все перечисленное было реальной угрозой.

И, по всей видимости, состояние царя было плачевно. Но данный псалом написан не в тот момент, а тогда, когда все уже решилось, все исправлено. И поэтому Давид взывает к божьему народу, чтобы они радовались с ним.

5 Пойте Господу, святые Его, славьте память святыни Его,
6 ибо на мгновение гнев Его, на [всю] жизнь благоволение Его: вечером водворяется плач, а на утро радость.
(Пс.29:5,6)

Итак, автор псалма требует, чтобы все святые (все принадлежащие Богу, т.е. народ божий, которым на тот  момент были евреи) пели Господу и славили память Его святыни. Но важно для нас здесь другое. А именно то, что Давид приводит в качестве повода для такого пения и славы. Он говорит: «ибо (потому что) на мгновение гнев Его». Ага! Значит речь, все же, о гневе его. То есть, царь действительно что-то «накосячил», в результате чего Бог разгневался на него и царь чуть не распрощался с жизнью. Но гнев Его «на мгновение», тогда как благоволение Его на всю жизнь. Давид даже предложил такой поэтический образ: «Вечером водворяется плач, а наутро радость». Говоря этим, что Божий гнев не длится долго.

И вот, наконец-то, псалмопевец начинает нам раскрывать подробности своего «преступления».

И я говорил в благоденствии моем: «не поколеблюсь вовек».
(Пс.29:7)

Вот первая подробность. В то время, когда все было хорошо, Давид решил, что он достаточно тверд, что он крут. Кто-кто, а он-то никогда не поколеблется. Но то, что легко произносится в «благоденствии» оказывается невозможным в тягостях. Он поясняет для всех непонятливых.

По благоволению Твоему, Господи, Ты укрепил гору мою; но Ты сокрыл лице Твое, [и] я смутился.
(Пс.29:8)

То есть, понятное дело, все, что есть у Давида — есть благодаря благой воле Творца. Именно он поставил его «на гору», т.е. наделил властью. И вот, царь уже возомнил что-то о себе. Однако достаточно было Богу просто «скрыть лицо» и все, что куда девалось — «я смутился». Он только что был убежден: «не поколеблюсь вовек», — а тут, бац, и вторая смена. Бог просто «скрыл лицо» Свое.

И вот уже враги, которые хотят над ним торжествовать, вот уже падение Давида, вот уже «болезнь», вот уже душа в «аду» (читай, умерла), и вот несчастный царь марширует прямо в могилу. Но наш псалмопевец — человек разумный. Как в этой песне ликования Давид нам говорит:

9 [Тогда] к Тебе, Господи, взывал я, и Господа умолял:
10 «что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу? будет ли прах славить Тебя? будет ли возвещать истину Твою?
11 услышь, Господи, и помилуй меня; Господи! будь мне помощником».
(Пс.29:9-11)

Здесь мы находим слово «умолял». Это слово является переводом слова, означающего выпрашивание чего-либо с унижением, просьбу о пощаде. Как мы уже знаем, слово не имеет ярко выраженного религиозного содержания. Так как древние евреи использовали его как в отношении Бога, так и в отношении обычных людей, от которых зависела тем или иным способом их жизнь.

Итак, Давид с некоторой насмешкой над собой и радостью от того, что все закончилось благополучно, рассказывает о том, как он унижался в результате своей глупости. И как Бог простил его. Давид прямо цитирует свою молитву.

Он делится своими теми ужасными переживаниями так же, как сегодня кто-то рассказывал бы о чудесном спасении: «Представляешь! Я уже распрощался со всеми родными! Я чуть в штаны не наделал!»

И вот царь Давид нам рассказывает, как он чуть не наделал в свои царские штаны. Он упрашивал Бога так: «Какая польза от того, что я умру? Ведь, когда я умру, некому будет Тебя славить! Сам посуди, Бог, неужели покойник будет тебя славить? Разве труп сможет возвещать Твою истину?»

Как мы видим, Давид неисправим. Он даже в испорченных штанах пытается Бога убеждать. И, оказывается, Давид не так уж и неправ. Оказывается, его «плачь» возымел действие. Плачь Давида Бог изменил в радость. Он снял с Давида вретище (ветхие одежды), это такое поэтическое выражение скорби. А вместо одежд скорби одел псалмопевца в веселье.

И заканчивает Давид просто. Раз так, раз Бог такой, раз Он ответил и все изменил, раз услышал, то и душа Давида будет славить Бога постоянно, не умолкая. Давид будет славить Бога вечно.

А, да, мы же про молитву. Да, здесь есть слово, которое переведено словом «умолял». И как мы уже сказали, оно не несет яркой религиозной окраски, используется не только в отношении Бога но и к другим людям, если от их решения что-то зависит. Здесь же царь вспоминает о своей молитве с неким пренебрежением, с насмешкой. Как то, что случилось с ним по глупости, по неразумию. То есть, если бы не дурость царя, то он бы никогда не молится так.

До встречи.