Итак, Неемия получил милость у царя и с Иудеями вернулся в разрушенный город Иерусалим, который они и начали восстанавливать. Народы вокруг Израиля, сначала смеялись, потом сильно расстроились и решили как-то помешать восстановлению стен города. Что же делают евреи во главе с Неемией? И, кстати, как уже стало очевидным, именно Неемия в данной истории  превратился из простого виночерпия в того единственного и незаменимого Божьего человека, которому Бог доверил служение Своему народу. При этом никаких особенных обрядов назначения не происходило.

Но вернемся к истории. Евреи восстанавливают стены, а народы вокруг пытаются остановить стройку. Что же делают Иудеи?

И мы молились Богу нашему, и ставили против них стражу днем и ночью, для спасения от них.
(Неем.4:9)

Попробуйте догадаться сами, какое слово стоит в еврейском тексте там, где в русском тексте стоит слово «помолились». И вы, надеюсь, угадали. Это слово означает «судить(ся)» или «осуждать». То есть, перед нами не крики о пощаде, не унизительные плачевные просьбы в пепле и слезах. Перед нами буквально «суд». Причем в данном случае, евреи не судятся с Богом, они судят врагов. Они выносят вердикт. Не Бог, а евреи решают, что будет с окружающими их людьми. Они судьи, потому что Бог доверил это Неемии, а тот стал делать это, судя по тексту, вместе с остальными.

Если из текста не совсем понятен смысл, я перефразирую текст: «И передавали мы свое решение по суду над врагами Богу…». Но и это не всё. Предложение на этом не заканчивается, есть и продолжение : «И выносили мы приговор врагам перед Богом, ставили наблюдателей (стражу) днем и ночью». Первая часть, это перефразированное начало, а вторая, это то, что на самом деле написано в еврейском тексте. Забавно то, что в еврейском тексте нет союза «и», нет словосочетания «против них» и отсутствует последняя фраза «для спасения от них». Зачем переводчики добавили эти вещи, не знаю. Разве что, союз «и» может быть оправдан.

Итак, евреи не ставили охрану до поры до времени. Они ставили лишь наблюдателей. А у наблюдателя главная защита вовремя закричать, а не вступать в бой. То есть, евреи до некоторой степени не очень боялись нападений. Думаю, потому, что полностью полагались на Бога, которому они объявляли свои вердикты в отношении своих врагов.

А вот опасаться своих врагов всерьез они начали чуть позже, о чем и сообщает нам Неемия.

10 Но Иудеи сказали: ослабела сила у носильщиков, а мусору много; мы не в состоянии строить стену.
11 А неприятели наши говорили: не узнают и не увидят, как [вдруг] мы войдем в средину их и перебьем их, и остановим дело.
12 Когда приходили Иудеи, жившие подле них, и говорили нам раз десять, со всех мест, что они нападут на нас:
13 тогда в низменных местах у города, за стеною, на местах сухих поставил я народ по-племенно с мечами их, с копьями их и луками их.
14 И осмотрел я, и стал, и сказал знатнейшим и начальствующим и прочему народу: не бойтесь их; помните Господа великого и страшного и сражайтесь за братьев своих, за сыновей своих и за дочерей своих, за жен своих и за домы свои.
15 Когда услышали неприятели наши, что нам известно [намерение] [их], тогда разорил Бог замысел их, и все мы возвратились к стене, каждый на свою работу.
(Неем.4:10-15)

Итак, мы снова видим то, что евреи не сильно боятся нападения врагов. Почему? Да потому, что враги все время получают «ответку» от Бога. Только они что-то спланируют, евреи выносят приговор и все, враги передумали.

Начинатель славословия

И последнее место в книге Неемии, где мы можем найти однокоренное слово слову «молитва», находится в главе 11й. Здесь идет перечисление левитов, которые переселились в Иерусалим. Среди них мы находим следующий персонаж…

и Матфания, сын Михи, сын Завдия, сын Асафа, главный начинатель славословия при молитве, и Бакбукия, второй [по нем] из братьев его, и Авда, сын Шаммуя, сын Галала, сын Идифуна.
(Неем.11:17)

Впервые мы в Священном писании находим некую должность, которая так и звучит «главный начинатель славословия при молитве». Но, вопрос! А действительно ли речь идет о должности? Если мы принимаем, что перед нами указание на должность, то нам нужно принять и  то, что таких «начинателей» несколько. Тогда среди некоторых начинателей славословия Матфания является главным. Возможно, это так и есть.

Опять же, если это признать, то надо признать и следующее, что среди левитов были некоторые «умельцы», которые, прежде чем евреи начнут приводить свои доводы в доказательство чего-либо, потому как перед нами слово «молитва», которое появилось при Давиде, и которое означает приведение доводов. Так вот, прежде чем начинать адвокатскую или прокурорскую работу евреи сначала начинали славословить. И лучшим в таком деле был Матфания. Лично для меня такой расклад звучит как нечто равное бреду.

Безусловно, я могу ошибаться. Но я думаю, здесь смысл несколько иной. Для того, чтобы разобраться, нужно обратиться к исходному еврейскому тексту. А он не так однозначен. Если, конечно, его читает человек, который не имеет отношения к литургии, где, действительно, могут быть разного рода ответственные за многообразные виды славословия.

Итак, я упускаю перечисление родителей Матфании и сразу даю подстрочный перевод:

17 и Матфания, … … лучшее начало славы при доказательствах (при молитве).
(Неем.11:17)

О чем здесь речь? Речь о том, что дети для древних евреев являются доказательством Божьего расположения. И, наоборот, отсутствие детей, окружающими людьми, как правило, оценивается, как наказание за какой-то грех, позор для семьи. Так вот, в данном тексте автор, скорее всего не подчеркивает должность данного человека, а указывает на то, что данный человек является выдающимся, славным доказательством Божьего расположения. На то же указывает, хоть и косвенно, тот факт, что Матфания — первенец.

Но, повторяю, это лишь мое мнение, и оно не обязательно должно быть верным.

А мы на этом заканчиваем с Неемией и могли бы перейти к Есфири, однако в книге Есфирь нет слов однокоренных слову молитва. Точнее, они есть, но молитвы и моления не относятся к Богу. Если кто-то и молит кого-то, но не Бога, а людей. Это любопытно само по себе, так как мы привыкли рассматривать события, описываемые в книге Есфирь, как события молитвенные. Ведь тут есть указания на пост. А в нашем сознании обычно пост и молитва — как два сапога. Никуда друг от друга. Ан нет. Пост есть, а молитвы нет. Но о посте, описываемом в книге Есфирь, я писал подробно в работе про посты. И не вижу смысла снова все повторять здесь.

До встречи.