Этой статьей мы заканчиваем со словом «ад». И, наконец, перейдем к более радостным словам. И у нас 3 отрывка из Писания. Все они находятся в книге Откровения. И, да, я проверил эти отрывки по греческому тексту, слово «ад» присутствует во всех них. 

Теперь вот на что хотелось бы обратить внимание. Первая, хоть и не очевидная странность, постоянно звучит пара – смерть и ад. Причем не в той связке, в какой мы обычно можем это воспринять. То есть, сначала человек умирает, потом попадает в ад. Нет. Читая апостола Иоанна, создается впечатление, что и смерть, и ад как бы два живых существа. Ну, не живых, действительно, о какой жизни можно говорить, если речь о смерти.  Более того, зачем-то переводчики синода нивелировали этот момент, так что при чтении перевода этого не заметно, в отличии ситуации, когда мы читаем с греческого.

Следующее, слово, которое нам переведено как «ад» в греческом варианте может означать не только ад, как царство мертвых, но и как конкретную личность из греческой мифологии. А именно самого властителя греческого ада – Гадеса или Аида.  Сами посудите:

И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.
(Откр.6:8)

Давайте введу несколько корректировок, основываясь на греческом тексте. Первое, конь у Иоанна не бледный (хотя и так можно перевести), но скорее, зеленоватый. Возможно, это ничего особенного не значит. А может и значит. Просто на заметку. Второе, «ад» следовал не «за ним», как мы читаем в синодальном варианте, а «с ним» то есть вместе. Они равные из равных. Третье, власть дана не «ему», а «им», то есть оба этих существа имеют равную власть убивать.  Четвертое, им дана не какая-то там мощь или энергия. Все гораздо проще. Им позволено. Словом «власть» нам переведено слово «экзусиан», которое означает власть, как право, разрешение, возможность. Давайте же реконструируем текст с учетом этих корректировок.

И я взглянул, и вот, конь зеленоватый, и на нем всадник, которому имя «смерть», и Гадес следовал вместе с ним; и дана им обоим власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.
(Открн.6:8)

Возникает логичный вопрос, почему в откровении Иоанна, вдруг, появилось греческое божество? И не просто «появилось», а эта странная парочка встретится нам еще в двух местах. И встретится именно как парочка.

На самом деле для Иоанна это не первый раз. Если вы помните, а вы ведь конечно же помните, Евангелие от Иоанна начинается со слов «вначале было Слово»… Мы так же знаем, что это евангелие написано замечательным и очень популярным во времена Иоанна среди древних греков стилем, под названием Хиазм. И это Евангелие было адресовано церквям из греко-говорящих язычников. А если еще точнее, то это Евангелие нацелено на молодых христиан, которые уже ознакомились с Евангелием от Марка, как минимум. И Евангелие от Иоанна целится в накопившиеся к тому времени неверные толкования Христова учения и разные предрассудки, основанные на языческих ассоциациях. На самом деле Иоанн не собирался писать отдельное самодостаточное Евангелие, хотя бы потому, что уже было к тому времени известно и сильно распространено учение от Марка. А судя по посланиям Иоанна, он высоко ценит своих братьев и их труд. Вообще апостолы – это командные игроки, а не одиночки.

Извините, я увлекся. Итак, Евангелие от Иоанна начинается с известных нам слов. И буквально все баптисты, пятидесятники и, возможно лютеране знают, что словом «Слово» нам переведено слово «логос». И мы много говорим об этом слове. Мы знаем, что речь здесь идет об Иисусе. Но вот чего мы не знаем. Для христиан из греков слово «логос», это не просто слово. Это еще и имя бога. Причем не просто бога, а бога, с которого начались все остальные боги. И апостол использует здесь игру слов, призванную связать воедино смутные подозрения древних греков с ясным откровением Иисуса. И делает это Иоанн талантливо.

Но здесь наша тема посвящена не Евангелию от Иоанна, а паре слов из Откровения. И вот зачем я привел пример с Логосом. Чтобы мы обнаружили, что Иоанн совсем не прочь использовать в качестве намеков или параллелей языческие символы. Другое дело, зачем? Действительно, ведь не мог же Иоанн учить христиан лжи, в самом-то деле. Конечно,  не мог. И вот теперь давайте разбираться.

Если допустить, что Иоанн и здесь использовал тот же прием, что и в начале своего Евангелия, для описания увиденного в видении, то перед нами очень любопытная парочка.  Если со вторым мы уже что-то подозреваем, а именно то, что перед нами сам Аид, владыка греческого царства мертвых. То первый герой – это Танатос. Давайте познакомимся с ним поближе.

Танатос – сын Нюкты и Эреба, брат близнец бога сна Гипноса. Живет на краю света. Упоминается в Иллиаде. Все боги его ненавидят (греческие). Он имеет железное сердце. Отличается от остальных богов тем, что не любит даров. Часто изображается крылатым юношей с погашенным факелом в руке.
Танатос имеет жилище в тартаре. Но чаще он бывает у трона Аида. По одной из версий он постоянно перелетает от одного ложа умирающего к другому, срезая клок волос и забирая душу. Вот такой веселый парнишка.

Но почему? Зачем Иоанн использует его  здесь? Все, что я могу, это лишь предположить. Что я могу предположить. Первое, если Иоанн использует в тексте откровения богов, которые, как говорит апостол Павел, не являются богами, значит в этом есть некий особенный смысл. И самое первое предположение заключается в том, что эти два языческих божества олицетворяют смертельную опасность именно от язычников. Второе, эта опасность возникает как противостояние языческого мировоззрения иудео-христианской идее.

Итак, вопреки общепринятой картине, где идет некая смерть, как некий символ гибели, а за ним идет царство мертвых, нам рисуется картина, где идут языческие божества, и именно они несут смерть, им дано право убивать. А теперь вернемся к первой главе Откровения.

17 И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь Первый и Последний,
18 и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти.
(Откр.1:17,18)

Перед нами самое начало Откровения Христа. Сам Спаситель пришел к апостолу. И в его речи звучит вот эта фраза: «…имею ключи ада и смерти». Как вы, наверное, уже догадались, Иисус говорит, что имеет ключи Танатаса и Гадеса. Если мы верно поняли прием Иоанна (или Иисуса) то Иисус говорит, что имеет ключи этих двух языческих божеств. И вот тут надо сказать еще кое-что. Никакого «от смерти» или «от ада» в греческом тексте нет. Все, что у нас есть, это указание на то, кому принадлежат или принадлежали ключи. Иисус имеет ключи не ОТ ада, а ключи, которые принадлежат Аиду и Танатасу.

Итак, до Иисуса у выдуманных божеств были некие ключи, которые Иисус, когда пришел, отобрал. Это не ключи от смерти и царства мертвых, как часто трактуют. Это ключи, которыми владели выдуманные божества. Что это за ключи? Часто ключами обозначают власть. То есть, до прихода Иисуса людьми властвовали страшные божества. Люди от страха перед ними, перед мучениями в пекле Аида, перед жестокостью того, у кого сердце железное, ломались и творили то, чего не хотели. Но пришел Иисус и отобрал у этих божеств всю их власть. Теперь они не страшны. Точнее, если и страшны, то лишь тем, кто отверг Иисуса. Тем, кто предпочел верить лжи, вместо истины. Другими словами Иисус сказал, что теперь вся власть, в Его руке. А те самые божества теперь лишились всякого авторитета, и остались на помойке истории.

И, финальный отрывок, где упоминается эта сладкая парочка.

13 Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим.
14 И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая.
(Откр.20:13,14)

Начну с конца. В четырнадцатом стихе сказано, что и Танатос и Аид (Гадес) повержены в озеро огненное. Если бы речь шла о месте или царстве мертвых, то… …объясните мне, как можно место, которое отдало всех мертвых, бросить в озеро. Да и зачем? Это же всего-навсего место. Но нет, в озеро огненное бросают некие личности, заслужившие такого наказания. Чтобы это понять, достаточно прочесть следующий стих (15).

И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное.
(Откр.20:15)

А теперь вернемся к 13-му стиху. Здесь мы так же видим эту замечательную пару. И нам сообщается, что и море (место) и Танатос с Аидом отдали мертвых. И здесь мы натыкаемся на странное указание. Если с морем все, вроде бы, понятно. Действительно. Море отдало мертвых, которые были в нем. Ну да, были утопившиеся или похороненные, например моряки, которые были в глубине моря. И вот море каким-то образом, нам не описывается, отдает своих мертвецов. Худо бедно, понятно. Но если речь дальше идет не о месте, а о двух божествах, то как может быть, что «В НИХ» есть мертвые?

Но сначала, давайте посмотрим на уже состоявшееся противоречие. Уже в том переводе, что у нас, нам говорят, что мертвые есть «внутри смерти». Но смерть вообще никогда не претендовала на некое хранилище. Если ад мы еще как-то можем описать как место, где находятся мертвые, то смерть вообще внутри себя никогда не хранит своих мертвых. А нам говорят, что смерть вместе с адом отдали мертвецов «которые были в них». Ладно, было бы сказано, хотя бы «в нем» намекая лишь на ад. Но нет! Ясно сказано «в них».

Так вот, все это неразрешимо, если не посмотреть на значение слова, которое переведено нам предлогом «в». Дело в том, что это греческое слово имеет очень широкие границы. И этот предлог совершенно свободно используется в значении «во власти» или «в зависимости».  Когда этот текст переводит человек, представляющий ад традиционно, у него не возникает никаких сомнений, мертвые находятся внутри ада. Вот он и переводит  предлогом «в». А мы поставили под сомнение, а теперь давайте реконструируем текст:

13 Тогда отдало море мертвых, которые в его власти, и смерть и ад отдали мертвых, которые в их власти; и судим был каждый по делам своим.
14 И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая.
(Откр.20:13,14)

И еще немного не по теме. Когда мы думали, что смерть и ад как место хранения отдадут мертвых, то следующую часть стиха воспринимали так, что каждый, кто выходил из ада, был судим по делам своим. Но теперь перед нами два конкретных преступника. Это Танатос и Гадес и каждый из них, как только вернули своих пленных, не важно где они хранились, были судимы. Это были судимы именно Танатос и Гадес. И в результате суда над ними, они были брошены в озеро огненное. А что с людьми? А с людьми все гораздо проще. Это написанов 15-м стихе.

И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное.
(Откр.20:15)

И вот тут я вспомнил еще одну вещь, на которую сначала не обратил внимание. Дело в том, что море во всем откровении, это совсем не вода с пляжами и волнами. Под морем в Откровении понимается нечто схожее с тем, что мы называем социумом. То есть, это некое духовное существо, которое находится над народом, над людьми и подчиняет себе, управляет, создает настроения, движения, революции и  т.д. Именно из моря выходят школы политтехнологов и все этому подобное. И в этом случае перед нами уже 3 действующих лица. Некое существо, которое Иоанн называет морем, из которого потом, как известно, выходит то самое чудище, что воюет с верующими и побеждает их. И уже известная нам сладкая парочка – Танатос и Гадес или Аид.

Вот, в общем-то, и все. В Библии больше нет упоминаний слова «ад». Ни в Ветхом Завете, ни в Новом. Так что, можно с уверенностью сказать, что ни апостол Павел, ни Сам Иисус ничего не слышали о том аде, о котором сегодня знает каждый школьник. Для особо одаренных еще раз поясню одну вещь. Здесь я не оспариваю наличие или отсутствие ада как такового. Я лишь рассматриваю вопрос существования потустороннего мира внутри Писания. И, как оказалось, внутри Писания ни о каком аде, хоть мало-мальски похожем на тот, в который сегодня верят все, не известно. О нем не знает ни Иисус, ни его апостолы, ни пророки Ветхого Завета. Все, вопрос ада, закрыт. У нас остались следующие слова: небеса, Царство Небесное, Царство Божье, телесная храмина. Может быть, по ходу исследования, какие-то еще слова найдем, так или иначе указывающие на «тот свет».