Когда мы начинаем понимать, что Иисус не учит быть детьми Бога, но сынами, то вдруг многое встает на место. Та же молитва «Отче Наш» выглядит совсем не так, как мы привыкли. Вот ведь как получается. Я начал исследовать вопрос Христовой любви к апостолам и вдруг обнаружил нечто другое. Но, не думаю, что это плохо. Пусть так. Скажем, теперь, все, что читаем, будем рассматривать с этой позиции. Первый вопрос остается старым: «Как Иисус возлюбил апостолов?». А второй вопрос: «Слова Иисуса с точки зрения Сына Божьего». Думаю, этот вопрос теперь уже понятен и не вызывает удивления. 

А ведь я не хотел рассматривать еще раз Нагорную Проповедь. Вод ведь, не знаешь, где найдешь. Хорошо, пока еще нужно задержаться на ней. А значит, читаем дальше, потому что это «дальше» вытекает из предыдущих открытий.

16 Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
17 А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое,
18 чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
(Матф.6:16-18)

Буквально, вот этого слова «также» в исходном тексте нет. Но в тексте есть слово, которое дает нам тот же смысл, правда ставится оно не в начале предложения. И внутри подстрочного текста выглядит так: «когда же…». Вот это «же» указывает на связь с предыдущими словами. Поэтому мы с полным правом можем использовать переведенный толмачами синода вариант «также».

Итак, как «также»? Вот точно так же, как и в предыдущих случаях. Тех самых, которые Иисус объясняет после Своего провозглашения: «Да будете сынами Отца вашего Небесного». Точно так же, если мы хотим стать и быть сынами Отца нашего Небесного, нам и на пост нужно смотреть как сыны Божьи, а ни в коем случае не как простые верующие люди.

Напоминаю. Так называемая Нагорная Проповедь – это учение «за закрытыми дверями». С Иисусом были только «толпы» учеников. А остальные «толпы» остались у подножия горы. Это я про толпы, о которых сказано в конце этой Проповеди. Итак, это учение исключительно для тех, кто рискнул встать на путь Сына Божьего. Да, мы знаем, что многие из них позже оставят Учителя. Но сейчас они еще с Ним. И все это им позволено услышать.

Итак, Иисус, говоря к будущим сынам Божьим, заговорил о посте. И сразу возникает вопрос. О посте человеческом мы худо-бедно что-то представляем. Но что такое пост Сына Божьего? Ведь только что Иисус показал идеальную молитву Сына Божьего. И все, что мы просим, судя по ней – это материальную поддержку, там, где нужно, защиту от капканов, и прощения за промахи на пути исполнения Божьей воли (клятвы сына).

Но, каким боком здесь подойдет пост? Для человека, понятно, пост вещь нужная. Человек ищет лица Божьего, Его откровений. И он тогда идет к Нему и ждет от Него ответа. Но сын Божий входит во все Его кабинеты «с ноги», причем здесь пост?

Может быть в Писании есть какой-то пример поста Сына Божьего? И, первое, что приходит нам на ум – это Иисус в пустыне. Но при более внимательном рассмотрении мы выясняем, что этот пример нам совсем не подходит. Почему? Потому что пост Иисуса в пустыне был не перед Отцом, не для того, чтобы найти Его лицо. А потому, что сатана не торопился идти Иисусу на встречу. Если посмотрим, зачем Иисус вообще был поведен Духом в пустыню, все встанет на свои места: «…для искушения от дьявола». Это была «стрелка» между Сыном Человеческим и лохотронщиком, одурачившим всех людей. И вот этот главный лохотронщик и царь всего лохотрона боится идти к Сыну Человеческому на встречу. Он знает, что проиграет. И все, что он может, это тянуть время. А вдруг Иисус упадет духом, вдруг Ему надоест ждать и Он уйдет? Вот тогда царь лохотрона скажет: «А я пришел, вот только Сына Человеческого уже не было. А раз Он ушел, значит, проиграл». Итак, это совсем не наш случай. Почему? Потому что в словах Иисуса звучит следующее:

чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
(Матф.6:18)

Иисус говорит о посте, «чтобы явиться перед Отцом твоим». А в случае с Иисусом в пустыне, Иисус пришел на встречу с дьяволом. Вот почему, это не наш  случай. Может, есть еще какой-то пример, где Иисус «явился перед Отцом Своим»? Да, есть. И этот пример очень и очень яркий. Я говорю о молитве в Гефсиманском саду, когда Спаситель отошел от учеников на расстояние брошенного камня и молился с воплем.

Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за [Свое] благоговение;
(Евр.5:7)

Почему я привожу именно этот пример? Ведь в Писании есть и другой, когда Иисус молится вместе с учениками, говоря: «Пришел Мой час, …, прославь Меня Ты славою, бывшей у Тебя прежде…». А это место нам не подходит потому, что здесь нет поста. И, сразу вопрос. А где же пост в Гефсиманской молитве? И почему его нет в молитве с учениками? Дело в том, что «пост», это не лишение еды. Пост, это  в первую очередь скорбь.

Таков ли тот пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу?
(Ис.58:5)

В устах Исайи совершенно ясно читается состояние человека, который ищет лица Божьего. Этому человеку тяжело, его душа томится, голова склонена, и он осознает себя ничтожным, недостойным, потому сидит не на богатых коврах, а на рубище и пепле. О том же самом говорит и Иисус в рассматриваемой нами Проповеди. Судите сами.

Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
(Матф.6:16)

Какую картину нам рисует Иисус? Он рисует нам типичного постящегося человека. Он уныл. Его лицо мрачное. Почему это? Это что, такое великое несчастье, что Бог тебе сейчас ответит? Нет. Это потому, что пост и не появился бы, если бы не произошло чего-то, что сделало лицо постящегося унылым и мрачным. Но Иисус здесь замечает вот что. Практика изображать уныние стала нормой в посте. То есть, на деле, многие совсем не имеют причин для поста. У них нет горя, они не  нуждаются в Боге, им не нужна защита, у них все хорошо. Но, чтобы выглядеть святыми, им надо поститься.

Современные постовые вообще не понимают этого, и думают, что унылое лицо у лицемеров  от голода. Да голод тут вообще не причем. Исайя же ясно сказал, что нужно делать в пост. Вот почему мы постоянно игнорируем слова Писания? Он же сказал: «раздели хлеб свой…». Не отдай! Рездели! Во все времена выражение «разделил хлеб свой» означало одно – есть вместе. Не отломил кусок и дал нищему. А сел рядом с ним и съел этот хлеб вместе с ним. Но мы же не можем себе этого позволить! Правильно. Поэтому и не понимаем, о чем Исайя говорит.

Ладно, это тема другая. Здесь же важно понять одно. Пост, это в первую очередь скорбь. Скорбь, как известно, бывает разная. Одного поймали за руку, когда он лез в чужой карман. И теперь он весь в скорби. Попался! Грустная история. А другой не смог спасти от смерти кого-то. И это совсем другая история. И скорбь другая.

И вот почему наш пример поста, это молитва Иисуса в Гефсиманском саду. Именно здесь Иисус скорбит смертельно.

36 Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там.
37 И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать.
38 Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною.
39 И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты.
(Матф.26:36-39)

И вот прямо здесь совершенно отчетливо видно, о чем вообще может скорбеть сын Божий. В предыдущих беседах мы обнаружили, что у Иисуса есть цель, Его, так сказать, клятва. Так же у каждого сына Божьего должна быть такая же цель. Мы так же говорили, что единственное, что важно для Отца, исполняешь ли ты клятву или нет. И если ты по каким-то причинам не исполнил, тебе нужно прощение. И вот, перед нами ситуация, когда Иисус на грани ухода с пути. И здесь, в этой точке перелома Он решает, идти дальше, или свернуть. То есть, Он на грани отказа от Своей клятвы. Он скорбит смертельно. Ему страшно до крови в капиллярах. И что Он делает? Он «громко вопит со слезами» к Отцу.

Но что было пять минут назад? А пять минут назад Он вместе с подвыпившими учениками пел песню.

И, воспев, пошли на гору Елеонскую.
(Матф.26:30)

У Него что, страх только в Гефсимании появился? Ничуть не бывало! Ему уже давно страшно. И с каждым днем все страшнее и страшнее. Потому что час все ближе и ближе. И тогда, когда Он с учениками «воспевал», восходя на гору Елеонскую, он уже знал, что не сможет выдержать этого страха, если не получит поддержку от Отца. Но этого страха никто из учеников не заметил. И открылось только самым близким. Его троице. Вот и мы, на Его примере ясновидим, что это значит. Перед всеми, даже перед учениками Он бодр, смел как лев, готов на свершения. И только в уединении крик, вопль и слезы. Вот о чем Он учит. Остальное – лицемерие.