Итак. Есть церкви (или церковь) в малой Азии, которые, по какой-то причине, не очень ясной нам сегодня, отвергают настоящих апостолов Иисуса Христа. Кстати, чуть позже, не сегодня, мы даже узнаем, чем объясняют это отвержение современники Иоанна. И вот, пытаясь хоть как-то пробиться через кордон тех христианских лидеров, Иоанн пишет письмо. Совсем не уверен, что это письмо кто-либо мог прочесть на общем собрании.  Скорее всего, расчет был на то, что послание попадет в церковь не через лидеров, а в обход. Кстати, все современные лидеры учат, что любое учение сначала должно пройти цензуру у пастора, а уже потом, если он благословит, стать достоянием церкви. 

Итак, Иоанн, совсем не знаком с такой теологией, где сначала пастор должен проверить целостность учения, а потом допускать до аудитории. Он пишет письмо. Только так есть шанс спасти хотя бы некоторых.  Судя по истории и по тому, что мы видим сегодня, если кто-то и спасся, то совершенно точно, не церковь.  Посмотрите сегодня на Турцию и скажите, колыбелью какой религии сегодня она стала. Все сразу встанет на свое место.

Так вот. Иоанн не пишет всей церкви. Он пишет тем, до кого дойдет это послание. В этом смысле, соборным это послание назвать невозможно. Его аргументы мы уже разбирали. И они очень просты. Сначала он отправляет читателя к азам. Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Соответственно, если в твоей жизни есть хоть какая-то тьма (нет никакой тьмы), значит ты не во свете, то есть, ты не в Нем. Как можно увидеть, во тьме ты или нет? Если ты отвергаешь общение с апостолами, с которыми общался Иисус, значит, у тебя есть чт-то, что против этого общения. В общем смысле, если ты запираешься внутри своего мира, отвергая всех остальных, то ты уходишь в сумрак.

Рассуждения Иоанна могут казаться обидными. Но сам апостол говорит, что все это сказано только для одной цели. Чтобы «его дети» не попали в ловушку. Если же, все-таки это произойдет, то у нас есть ходатай. Но это при условии, что Он нас знает. А знает Он только тех, кто ходит во свете.  И вот утверждение, которое обезоруживает любого философа. Мы можем говорить что угодно. Но есть единственный и верный признак того, что человек в Иисусе. Этот признак – жизнь в полном соответствии с жизнью Христа. Все остальное подделка и самозванство. И лучше нам это признать, чем на каждом углу кричать, что мы во Христе, а жить по своим лекалам.

Вот это последнее утверждение столь сильно, что все философы от христианства вынуждены были найти оправдание. И они находили и находят. Но подобное многословие способно лишь затуманить сознание верующего, но не отменяет сказанного Иоанном. Да и заповедь Самого учителя не позволяет нам делать шаг в сторону:

Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас.
(Иоан.15:12)

Иоанн, буквально, пересказал эту фразу. И вот это «как Я» (у Иоанна «как Он») здесь является ключевым выражением. Это серьезное требование. И, конечно же, оно способно разрушить многие наши убеждения относительно своей правоты во Христе. Думаю и Иоанн прекрасно понимал, какое разочарование ждет читающих эти слова. Ведь они свято верили, что шли верным путем. И апостол, не желая погубить читающих его послание, продолжает так:

7 Возлюбленные! пишу вам не новую заповедь, но заповедь древнюю, которую вы имели от начала. Заповедь древняя есть слово, которое вы слышали от начала.
8 Но притом и новую заповедь пишу вам, что есть истинно и в Нем и в вас: потому что тьма проходит и истинный свет уже светит.
9 Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме.
10 Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна.
11 А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза.
(1Иоан.2:7-11)

Как мы видим, седьмой стих начинается опять с восклицания боли и надежды. И здесь я вновь крайне благодарен талантливым, и это не шутка, талантливым переводчикам от синода. По всей видимости они единственные, которые увидели здесь накал отчей любви. Потому как в греческом тексте, как и в первом стихе, нет никакого указание на восклицание. Но переводчики смогли уловить его и избрали для себя установку этого восклицательного знака.

Повторюсь. Это не ошибка, это серьезное решение, действительно позволяющее понять суть текста. При этом они следующее за восклицанием слово написали с маленькой буквы. И, хотя, в русском языке нет таких правил, чтобы предложение начинать с прописных букв, они пошли на это умышленно. На самом деле, этим они показали связь первого со вторым. И действительно, в древнем греческом тексте это одно целое предложение, а не два. И разбито оно, не восклицательным знаком, а запятой. В действительности, совершенно справедливо можно было поставить восклицательный знак в конце всего предложения. Правда, в таком случае, русскоязычным читателям этот вариант оказался бы менее понятным.

Но и без исправлений нам не обойтись. Дело в том, что весь седьмой стих является одним монолитным предложением. Это не три предложения, а одно. Там, где второе предложение отделено точкой от третьего, на самом деле стоит точка с запятой. Т.е. чтобы не углубляться в смысл знаков препинания, скажу лишь, что третье предложение является пояснением или перефразировкой второго предложения. А теперь давайте прочтем этот стих так, как он был написан. Но восклицание я, все же, оставлю на месте.

Любимые! заповедь не новую пишу вам, но заповедь старую, которую имеете от начала; вот эта старая заповедь есть то Слово, которое вы слышали.
(1Иоан.2:7)

Я совсем не понимаю, почему, например, МБО (Международное Библейское Общество) перевело слово «любимые», как «дорогие». Видимо, чтобы избежать казусов, которые могут возникнуть в «толерантном» обществе. Однако слово, которое здесь использовано, хоть и допускает перевод «дорогие», все же, среди своих граней, кроме понятия «дорогие» имеет и следующие: любимые, приятные, восхитительные, любезные, ласковые, удовлетворительные, достаточные.  Давайте теперь из всех этих характеристик попробуем собрать что-то монолитное. Ведь в древнем греческом языке, как мы знаем, недопустимо упустить ни одного значения в понимании слова. В русском языке, я не нашел слова, которое хоть отдаленно было бы похоже на этот набор смыслов. Самое близкое, все же, слово «возлюбленные» или «любимые». А сказать «дорогие», значит превратить цветок в бесформенную органическую массу с приятным запахом.

Далее. это же предложение в синодальном варианте заканчивается фразой «слышали от начала». Вот здесь надо указать на недостоверность либо перевода, либо того текста, с которого этот перевод делался. В исходном тексте здесь отсутствует слово «от начала». Как предложение выглядит целиком мы только что прочли. Повторение выражения «от начала» снимает излишний акцент на этом утверждении, который мы неосознанно ставим в синодальном переводе.  И, о чудо! Достаточно снять акцент с выражения «от начала», как это самое «начало» переходит в разряд чего-то второстепенного, обыденного. А если смотреть глубже, то от начала Мира, просто в некое начало. А если смотреть на контекст, то понятно, что речь идет о начале веры ребят из церквей малой Азии.

В этом контексте следует указать и на слово «древний», которое дважды повторяется в тексте. Но вот проблема, значение «древний» у этого слова не главное. Значение  слова как «древний» возникает, если это слово применить к чему-то обветшавшему, потерявшему всякое значение. Если применить это правило, то тогда Иоанн проповедует заповедь, потерявшую всякое значение? Но это в корне не верно. Речь идет не о престарелом и обветшавшем указе. Речь идет о действующей заповеди, ничуть не устаревшей и не потерявшей своей актуальности. Однако эта заповедь не новая, она существует уже достаточно долго, чтобы сказать о ней, как о старой заповеди, при этом не потерявшей своей важности. Итак, речь не о Ветхозаветных вещах, но о заповеди Христа. И эта заповедь нам знакома. Позволю себе процитировать ее еще раз.

Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас.
(Иоан.15:12)

Они пришли ко Христу благодаря этой заповеди. Они были призваны исполнять эту заповедь. И она не была отменена за все время их хождения по Христову пути. И тут Иоанн что-то добавляет. Внимание!

Но притом и новую заповедь пишу вам, что есть истинно и в Нем и в вас: потому что тьма проходит и истинный свет уже светит.
(1Иоан.2:8)

Это что еще за «новая заповедь». Разве Иоанн имеет право создавать какие-то новые заповеди? Если Иоанн себе позволяет такое, то почему кто-то другой не может сочинить себе какие-то новые заповеди? Но все дело в том, что говоря слово «заповедь» Иоанн имеет в виду нечто иное, нежели то, что понимается под заповедями Христа. В данном случае Иоанн никакой новой заповеди, по сути, не создает. Его «новая заповедь», это, скорее, подсказка. Практическая рекомендация в хождении за Христом.

Вот с выражением «что есть истинно…» нам придется сильно напрячь понимание. Дело в том, что слова «что» и «истинно» в греческом тексте стоят в винительном падеже. Но это все дополнение, а определение здесь «заповедь». Теперь, чтобы понять суть предложения, добавим слово «заповедь» в это выражение, а слова «что» и «истинно» поставим в нужном падеже, вот что получается:

…пишу (заповедь),  самую, что ни на есть истинную…
(1Иоан.2:8)

Понятно, что выражение чуть приукрашено. Это только ради понимания сути. А дальше все просто. Иоанн открывает принцип, который действует совершенно одинаково верно, как в любом христианине, так и в Иисусе. Т.е. в этом плане никакой человек ни капли не отличается от Иисуса. И наоборот, Иисус ничем не отличается от любого другого человека. Вот суть этого принципа:

9 Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме.
10 Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна.
11 А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза.
(1Иоан.2:9-11)

В 9-м и 10-м стихах, есть определенная параллель. Вот она. Девятый стих: «… тот еще во тьме…». Десятый: «…нет в нем соблазна». Расшифрую. Если человек ненавидит брата, то он во тьме. Это ясно. Другими словами, если человек ненавидит брата, значит, в нем присутствует «соблазн». Тьма, это соблазн.

Слово «соблазн» по-гречески звучит как «скандалон». Очень похоже на русское слово «скандал». Видимо, они родственны. Значение этого слова такое – преткновение, ловушка, петля. Итак, если кто-то ненавидит брата, это значит, он попал в ловушку, в западню. И, как следствие, его действия становятся неестественными, ограниченными. Что бы он ни делал, он попадет в руки охотника.  Все его поступки лишь попытки беспомощного зверька, готового укусить любого, кто подойдет, даже если он подходит с целью выпустить. Вот Иоанн, например, пытается освободить христиан от этой ловушки, но они его отвергают, огрызаются, готовы «укусить». Почему так? Иоанн объясняет просто. Тьма, т.е. вот эта самая ловушка, ослепила ему глаза.

По сути, апостол объясняет причину их поведения. Он их не судит. Он смотрит на них, как на попавших в охотничью яму детей, которые страшатся охотника. Они готовы узнать его в любом, кто к ним подходит.

Итак, Иоанн всячески пытается пробиться в сознание запутавшихся христиан, которые готовы видеть в апостолах врагов благодати. Он приводит единственные в такой ситуации авторитетные доводы. Ведь только они видели как Иисуса, так и действие Его власти. Именно им была явлена жизнь вечная. И только они знают все так, как нужно знать.

Он взывает к их разуму, указывая на очевидные вещи. Если ты в Боге, то ты свободен от греха. Но, если ты грешишь, значит, ты не в Боге. Тогда твое упрямство говорит лишь о глупости. Простая вещь расставляет все по местам. Если ты познал Бога, то живешь в полном с Ним соответствии. Все остальное – подделка. Он заставляет христиан взглянуть на свою жизнь и самим сделать оценку. Действительно ли они знают Его. И вот вещь, которая должна стать для них лакмусовой бумажкой. Твое отношение к брату. Не к соседу, не к какому-то другому человеку, а именно к брату. Если ты брата ненавидишь, то это четкий и ясный сигнал. У тебя нет никакого познания Бога. Ты в ловушке, ослеп и близок к погибели. И, наоборот. Любишь брата, значит  все в норме.

Здесь, правда, стоит дать еще некоторые пояснения. Это для тех, кто полагает, что любить брата, это значит быть белым и пушистым. Посмотрите на Иисуса. Он никогда не был ни белым, ни пушистым. Он всегда излагал свои мысли четко и без компромиссов. Обижал ли Он своими словами людей. Да! Да!! И еще раз ДА!!! Значит ли это, что Он ненавидел тех, кого обижали Его слова? Ничуть. Его слова были наполнены ненавистью ко греху, к той самой ловушке, в которой сидели эти обиженные и защищали ее всеми своими силами, полагая, что силок, это их родной дом. И, конечно же, они воспринимали Его гнев в свой адрес. А как же еще?